Санитарка втолкнула кресло в лифт, пристроив его по соседству с другим пациентом. Это был седой старик, который бормотал что-то себе под нос. Джейн заметила, что он был привязан к креслу ремнем, и подумала: «Господи, да они и впрямь серьезно относятся к этим правилам. Если попытаешься выбраться, тебя привяжут».

Старик сердито глянул на нее.

— На что это вы смотрите, дамочка?

— Ни на что, — спохватилась Джейн.

— Тогда перестаньте смотреть.

— Хорошо!

Чернокожий санитар, стоявший за спинкой его кресла, ухмыльнулся.

— Господин Бодин так со всеми разговаривает, мэм. Так что не берите в голову.

Джейн пожала плечами.

— На работе со мной обращаются и похуже. — «О том, что там постреливают, я уж помолчу». Она стала смотреть прямо перед собой, наблюдая за тем, как меняются цифры этажей на табло, и старательно избегала взгляда господина Бодина.

— Все суют нос не в свое дело, — продолжал ворчать старик. — Кругом любопытные. Пялятся без конца!

— Господин Бодин, — одернул его медбрат, — никто на вас не пялится.

— Она пялилась.

«Неудивительно, что тебя связали, старый дурак!» — подумала Джейн.

Когда лифт открыл двери на цокольном этаже, санитарка вывезла Джейн из кабины. Пока они ехали по коридору к кабинету ультразвука, она чувствовала на себе взгляды попадавшихся по пути людей. Те, кто способен был передвигаться на своих двоих, с любопытством разглядывали больную с огромным животом. Неужели так чувствуют себя все, кто прикован к инвалидному креслу? Постоянно ощущают на себе сочувственные взгляды?

Сзади донесся все тот же надтреснутый голос:

— Какого черта вы уставились на меня?

«Только не это, — подумала она. — Неужели господину Бодину тоже нужно на ультразвук?» Брюзжание старика не смолкло, даже когда они свернули за угол и въехали в приемное отделение.

Санитарка оставила Джейн в холле, рядом со стариком. «Не смотри на него, — мысленно приказала она себе. — Даже не коси в его сторону».

— Такая гордячка, что даже поговорить со мной не хочешь? — вдруг заговорил ворчун.

«Сделай вид, что его тут нет».

— Ну вот, теперь делает вид, будто меня здесь вовсе нет.

Она вздохнула с облегчением, когда открылась дверь и медсестра в голубом костюме вышла в холл.

— Джейн Риццоли!

— Это я.

— Доктор Тэм спустится через несколько минут. А я пока отвезу вас в кабинет.

— А как же я? — захныкал старик.

— Мы еще не готовы принять вас, господин Бодин, — ответила медсестра и покатила коляску Джейн. — Потерпите немножко.

— Но я хочу писать, черт возьми!

— Да, я знаю, знаю.

— Ничего вы не знаете.

— Знаю достаточно, чтобы не распинаться тут с вами, — пробурчала себе под нос медсестра, толкая перед собой кресло с Джейн.

— Я вам тут ковер описаю! — завопил старик.

— Любимый пациент? — осведомилась Джейн.

— О да. — Медсестра вздохнула. — Всеобщий любимец.

— Думаете, ему действительно нужно в туалет?

— Постоянно. У него простата размером с мой кулак, но он не разрешает хирургам прикасаться к ней.

Женщина ввезла Джейн в процедурный кабинет и поставила коляску на тормоз.

— А теперь я помогу вам лечь на стол.

— Я сама.

— Милая, с таким животом нужно принимать помощь. — Женщина подхватила Джейн под руку и помогла ей встать с кресла. Она стояла рядом, поддерживая пациентку, когда та забиралась на стол. — А теперь расслабьтесь, хорошо? — попросила она, поправляя капельницу. — Когда спустится доктор Тэм, мы приступим к сонограмме.

Женщина вышла, оставив Джейн одну в комнате. Смотреть здесь было не на что, кроме как на аппарат ультразвука. Ни окон, ни постеров на стенах, ни журналов. Даже ни одной газетенки вроде «Гольф дайджест».

Джейн поудобнее устроилась на столе и уставилась на голый потолок. Положив руки на живот, она стала ждать уже привычных толчков или возни, но ничего не было. Давай, малыш. Поговори со мной. Скажи мне, что все будет хорошо.

Холодный воздух струился из кондиционера, и она поежилась в своей тонкой сорочке. Она машинально взглянула на часы, вдруг поймав себя на том, что вместо часов смотрит на пластиковый браслет. «Имя пациента: Риццоли Джейн». Этому пациенту уже невтерпеж. Давайте быстрее, ребята!

По коже живота вдруг пробежал озноб, и она почувствовала, как напряглась матка. Мышцы слегка сжались, замерли в этом положении, потом вновь расслабились. Наконец-то. Схватка.

Она посмотрела на висевшие на стене часы: 11:50.

6

К полудню температура воздуха перевалила за тридцать, асфальт раскалился, а над городом повисла удушливая дымка. Репортеры, с утра осаждавшие здание бюро судмедэкспертизы, разъехались, и Маура наконец смогла без эскорта пройти в больницу, находившуюся на противоположной стороне Олбани-стрит. В лифте она оказалась в компании свежеиспеченных интернов, и сразу же вспомнился урок, усвоенный в медицинской школе: «Главное — пережить июль». Какие они все молодые, думала она, глядя на гладкие лица и волосы, не тронутые сединой. В последнее время Маура почему-то стала обращать на это внимание, общаясь с копами и врачами. Как молодо они выглядят! Ей вдруг стало интересно: а что эти интерны думают, глядя на нее? Какая-то стареющая тетка, без халата, без таблички на лацкане пиджака. Возможно, принимают ее за родственницу пациента и даже не удостаивают взглядом. Да, когда-то и она была таким же врачом-интерном в белом халате, молоденькой и дерзкой. Прежде чем узнала, что в жизни бывают не только победы, но и поражения.

Открылись двери лифта, и Маура проследовала за интернами в лечебное отделение. Они прошли мимо поста медсестры, неприкосновенные в своих белых халатах. Зато Мауру, которая была в обычной одежде, притормозил дежурный администратор.

— Простите, вы кого-нибудь ищете?

— Я к пациентке, — ответила Маура. — Ее доставили в больницу вчера ночью, по «скорой помощи». Насколько мне известно, сегодня утром ее перевели из реанимации.

— Как ее имя?

Маура заколебалась.

— Я полагаю, она до сих пор значится как Джейн Доу. Доктор Катлер сообщил мне, что она находится в палате четыреста тридцать один.

Администратор прищурился.

— Прошу прощения. Нам целый день звонят репортеры. Мы больше не можем дать никакой информации об этой пациентке.

— Я не репортер. Я доктор Айлз из бюро судмедэкспертизы. Доктор Катлер предупрежден о том, что я приду ее проведать.

— Могу я попросить ваши документы?

Маура полезла в сумочку и предъявила свое удостоверение. Вот что значит явиться без халата, подумала она. Мимо нее, словно стадо гусей, сновали интерны в белых одеждах.

— Вы можете позвонить доктору Катлеру, — предложила Маура. — Он меня знает.

— Ну, я полагаю, в этом нет необходимости, — сказал администратор, возвращая Мауре удостоверение. — С этой пациенткой столько хлопот, что пришлось даже выставить охранника возле ее палаты.

Когда Маура направилась по коридору, администратор крикнул ей вслед:

— Он наверняка тоже попросит у вас документы!

Направляясь к палате 431, она была готова выдержать очередную серию вопросов и не стала убирать удостоверение, но никакого охранника у дверей не оказалось. Маура уже собиралась постучать в дверь, но вдруг услышала какой-то грохот, словно там упало что-то металлическое.

Она ворвалась в палату и увидела обескураживающую картину. Врач стоял возле койки, придерживая капельницу. Охранник склонился над пациенткой, пытаясь удержать ее за запястья. Прикроватная тумбочка была перевернута, пол залит водой.

— Вам нужна помощь? — громко спросила Маура.

Доктор бросил на нее взгляд через плечо, и она успела заметить его голубые глаза и ежик светлых волос.

— Нет, все в порядке. Мы ее держим, — сказал он.

— Давайте я затяну ремень, — предложила она и подошла к койке со стороны охранника. В тот момент, когда она потянулась к болтавшемуся ремню, женщина отдернула руку. Охранник что-то промычал.